Маленькая Миледи 3 - Страница 55

– Вот оно как, значит, они не погибли, – буркнул себе под нос владыка.

– Что? – переспросила Эйва.

– Да нет, ничего, продолжайте молодой человек, – махнул рукой лаэрииллиэн.

– Так я, вроде, обо всём уже рассказал?

– Да ну? – и Эрвендилтоллион засыпал будущего зятя новым ворохом вопросов.

– Ну теперь-то всё? – в очередной раз промочив ароматным клеа пересохшее горло, с надеждой спросил Чак… или Ардилиар? Ладно, пусть будет Чаком, если иначе возникает такая путаница.

Эльфийский владыка не ответил, поскольку, подперев кулаком голову, глубоко погрузился в какие-то свои мысли.

– Может, вы, Ола, о чём-то хотите меня расспросить? – поддел меня нахальный эллиенский метис.

Если б не Эйва рядом, я б тебе задала пару вопросов, не знал бы, куда деваться.

– Чак, дорогой, я же вижу, что ты не всё рассказал. Тебя что-то гнетёт, – опередила меня подруга.

Наш гость заёрзал на стуле.

– Это как раз таки понятно, – вставила я своё веское слово.

– Да-а? – удивился Чак так, что даже Эрвендилтоллион встрепенулся.

– Конечно. Твой жених, Эйва, до смерти боится тебя потерять. Если он не заручится согласием своего рода, то ваш брак как бы недействителен. Ты наследница Золотого леса, а он – никто, это Чака сильно угнетает.

– Но мы же не сегодня женимся, да и знакомы всего ничего,… – поспешила заверить подруга.

Угу, три месяца в обнимку, да под ручку… Или пока трёх ещё нет, только два с половиной?

– И потом, можно же как-то связаться с Диким лесом?

– Естественно можно, вот только Чака это гнетёт ещё больше.

– Но почему? – не сдавалась моя названная сестра.

– Потому что когда он сообщит о том, что владыка Золотого леса готов отдать свою племянницу и единственную наследницу за представителя рода Ардилиарошт, его глава может решить, что Чак для этого не очень-то подходит: не слишком родовит, зато строптив, имеет собственное мнение… и ещё множество недостатков. А там и другие кланы решат, что их в очередной раз обделили… Как бы до драки не дошло.

– А как же мы, наша любовь? – ужаснулась Эйва.

– Где начинается высокая политика, там о ней никто не вспоминает, – горько проронил владыка.

Правильно, как говаривал кардинал Мазарини: "Пулитика-пулитикой, а любовь-любовью".

– И что же теперь делать? – безжизненным голосом произнесла Эйва.

– Да то же, что и прежде: живите, любите… Только постарайтесь к свадьбе разобраться в своих чувствах, чтобы потом не сожалеть о содеянном.

– Вы, Ола, вещаете, как умудрённый опытом старец, – подколол меня Эрвендилтоллион. И он туда же.

– Лаэр Эрвенд, если на моём месте сидели бы Ниллимарон или Клантрионир, вы думаете, они сказали бы что-то иное? Вот вы сами хотели бы вовлечь всех нас в интриги, царящие в Диком лесу?

Лаэрииллиэн отрицательно покачал головой. А мне тем более не нужны эти эллиенские разборки, клятву-то никто не отменял.

– Но испросить разрешения я обязан, – заметил Чак.

– А кто тебе мешает это сделать? Пошли письмо.

– Как? Не могу же я доверить тайну первому встречному.

– Так потом и скажешь своим родичам, приведя тысячу причин, почему не смог с ними связаться. Если не дураки, они одобрят твой выбор.

– А если нет?

– Тогда пусть идут лесом.

– Каким?

– Хотят – Золотым, хотят – Диким. Только чем дальше – тем лучше!

Глава 11.

О чём ещё я хотела рассказать? Ах да, про школу.

Нет, ну надо же, на старости лет загнали за парту.

Хотите знать, как я докатилась до такой жизни? Сама и виновата! Нечего подавать всяким дремучим ретроградам умные идеи, ведь с древнейших времён известно, что инициатива наказуема.

Делать нечего, ученье – свет, а неучей – тьма.

Если с арифметикой проблем особых не возникло, только местные цифры запомнить, то с рунами пришлось повозиться. Ладно бы они одни, а то эти вэты, риссы и циалы. Ничего не поняли? Вот и я тогда в них едва разбиралась. И не просто хреново, а вообще… В общем, очень плохо.

Был бы на моём месте какой-нибудь китаец или японец, может, ему и было б проще. Они у себя эти иероглифы с детства изучают. А тут… Нет, стилизованные рисунки: "лес", "река", "гора"… ещё как-то можно запомнить, но когда пошли имена и отвлечённые понятия, такие как "любовь", "ненависть" и прочие – хоть вешайся.

Как же проще и понятней было имперское письмо, у них хоть нормальные буквы есть. Но и там имелись свои заморочки. Вот надоест мне вся эта клинопись, реформирую всё нахрен. Всё равно у нас в Леворе грамоты никто толком не знает. Если только чиновники в столице и крупных городах, купцы, дворяне, и то не все. Им даже выгодно, что грамотных мало. Ну, об этом я уже рассказывала.

А интересно, торгаши ведут записи на леворском или переняли систему письма у роверцев, так же, как систему счёта? Задумавшись, я бессовестно прослушала то, что сказал отец Фергюс, что не укрылось от его бдительного взора:

– А сейчас нирта Олиенн повторит нам то, что я только что сказал.

– Простите, патер, но я задумалась и прослушала.

– И думали вы, разумеется, исключительно о государственных делах?

– Нет, о системе письма.

– И чем она вам не угодила?

– У купцов она такая же, как во всём королевстве, или они позаимствовали её у имперцев, как и систему счёта?

– Хм-м. В общем, вы правы, мы были вынуждены перенять названия товаров и разные торговые термины. Это что-то меняет.

– Тогда программу обучения нужно перестроить. Купеческие системы письма и счёта сделать обязательными для всех, как и историю королевства, а остальные предметы – дополнительными.

– Возможно, вы и правы, но вам нирта, всё равно придётся выучить и то и другое, так что поблажек не ждите, – усмехнулся священник.