Маленькая Миледи 3 - Страница 63

– …Так справедливо ль будет, чтобы созданное нами разрушилось и погибло,… – Фергюс сурово уставился на меня, – только потому, что одна юная правительница не желает учить уроки. Вам должно быть стыдно, нирта Олиенн! С вашими способностями предаваться лени – это просто преступление. Не только против короля и королевства, народа и Церкви, друзей и союзников, но и всего мира Аврэд, его людей и богов!

Ну, ни х… хрена ж он задвинул! И это перед всей аудиторией. Ола была готова провалиться сквозь землю… Я, кстати, тоже. Не-е, ну как же он всё перекрутил. Вот шельмец! Как там у Штирлица: "мастер воровать чужие идеи и выдавать их за свои". Шелленберг недорезанный. Отстегать меня, как розгами, моими же собственными словами. Сунуть, как котёнка… или как вилёнка… мордой в… В общем, гад он ползучий!

Ну, погоди, змей подколодный! Меня на "стыдно" не возьмёшь!

Наверно я сверкнула глазами. По-моему у патера запал сразу иссяк. И дёрнуло ж меня обернуться на всю остальную группу, которая внимала словам священника, распахнув глаза и разинув рты. Одного взгляда в мою сторону им было достаточно, чтобы уткнуться в доски и быстро начать писать. Даже Гуру.

– И это ещё не всё, нирта Олиенн, в самое ближайшее время вам предстоит приступить к изучению леворского законодательства, геральдики и родословных вашей, королевской и других знатных семей нашего государства. А в перспективе – литературы и искусства Левора, Ровера и эллиенов. Табиров и драдмарцев оставляем на ваше усмотрение.

Да кто такое выдержит?! Слышите, у меня же мозги закипят и сварятся вкрутую! А я слишком молода, чтобы умереть! Где эти правозащитные организации, когда они так нужны! Свободу несчастным детям!

Что-то подозрительно стало тихо? Оглянулась. Косившаяся на меня детвора вновь ринулась что-то карябать с удвоенной скоростью.

В голове пронеслась шальная мысль: "А может, ну его к лешему! Бросить всё и послать ребятню за подснежниками".

Как там, в сказке "Двенадцать месяцев":

Травка зеленеет,

Солнышко блестит;

Ласточка с весною

В сени к нам летит…

Так вроде начинался указ, в котором прынцесса объявила зиму летом. Чем я хуже, что у меня дури не хватит?!

По всем признакам зима идёт к концу, сейчас уже где-то начало весны. Что-то мне до смерти надоело сидеть за партой уже на второй день учёбы. Так и до травки с ласточками не дотянешь. Пора объявить летние каникулы, или хотя бы весенние.

Вот только кто мне это позволит?!

Да, но проникновенная речь патера была ещё до эпопеи с логарифмами. А, на следующий день после инцидента, на уроке леворского Фергюс опять меня расчихвостил при всех:

– Нирта Олиенн, я проверил результат задачи, которую вы вчера решили с помощью своей чудо-линейки. Вы ошиблись больше, чем на семь леворов, – казалось, злорадству патера не было предела, – Хотите, позовём владыку, чтобы он нас рассудил?

– Непременно.

– Что?

– Обязательно. Если я ошиблась, я извинюсь, если вы – будете просить прощения.

Надо ли говорить, что остаток урока прошёл в напряжённой тишине. Даже священник, обычно сдабривавший свои задания шутками-прибаутками, отчего те не казались такими занудными, был строг и немногословен.

Едва окончились занятия, как я, прихватив из кабинета доску с записями и линейку, выскочила в коридор. Главное не дать уйти патеру, а то лови его потом. О-о, а оказалось, что идти никуда не надо. Вот они оба.

– Господа, не желаете ли пройти в мой кабинет, чтобы завершить вчерашний спор?

– Вам так не терпится, нирта, – прищурился служитель церкви.

– Не люблю неизвестность!

– Отец Фергюс, где ваши записи? – тут же налетела я на оппонента, едва мы расселись.

– Зачем они вам?

– Буду проверять, где расхождение.

– Я черновые записи стёр, – буркнул патер.

– Но промежуточные-то значения остались? Да? Отлично, их мы и сверим.

Так, с рожью всё тип-топ. Оп-па!

– Не подскажете, Отец Фергюс, тут у вас четвёрка или шестёрка?

В местной системе счисления они были довольно схожи.

– Четвёрка, – не слишком уверено заявил священник.

– Тогда почему вот здесь получился этот результат, когда должен быть вот этот? – я указала на собственную доску, быстро прикинув числа на линейке.

– Не может быть! – упёрся патер.

– Очень даже может!

Перепалка была жаркой. Священник сдался первым.

Надо будет, я и Жириновского переспорю, что мне какой-то Фергюс!

Может, он просто не захотел терять достоинство в присутствии эльфа?

Не важно! Главное – результат!

– Ола, не боитесь опоздать на следующее занятие? – поинтересовался владыка.

– Ради торжества истины – нет!

Патер пыхтел, сопел, но максимум, что смог выдавить – три медяка разницы. Да-а, далеко ему до Госкомстата. Те насчитают, сколько надо, несмотря на то, что математика – наука точная.

– Вот видите – нестыковка есть, – наконец произнёс священник.

– Отец Фергюс, а где тут семь леворов, о которых вы говорили? – не удержалась я от сарказма, не в силах скрыть охватившую меня радость.

– Я должен буду извиниться перед вами в присутствии всех учеников?

– Нет, достаточно лаэра Эрвенда.

Патер порывисто встал со своего места:

– Нирта Олиенн, прошу простить меня за то,… – слуга Церкви с достоинством склонил голову.

Сначала я сидела, раскрыв рот, не ожидая от него такой прыти, потом соскочила со стула.

– …Что я самонадеянно обвинил вас в нерадивости, когда ошибся сам. Воистину, гордыня – тяжкий грех!

– Ничего страшного, отец Фергюс, ошибаются все, главное – вовремя признать ошибку и постараться её исправить.