Маленькая Миледи 3 - Страница 37

Рассуждаю как махровый рабовладелец? А что делать: с волками жить – по-волчьи выть.

Вот и сейчас, шагая вдоль выстроенных по моему приказу в неровный ряд перепуганных детей, я выискивала в них изъяны. А как иначе? Выкупить всех скопом из жалости? А потом? Смотреть, как они загибаются в муках от какой-нибудь неизлечимой болезни, не в силах помочь? А вдруг эпидемия?

Я, конечно, не доктор, поэтому с собой взяла Эйву и Эну. Надеюсь, общими усилиями серьёзную болячку они выявят, ведь в отличие от них и Юсильмитхюн… таким было полное имя Юси… у меня самой склонности к медицине не было. Как раз наоборот: я отправляю чужие души за Грань, а не вытаскиваю их оттуда, потому от девчонок отличаюсь, как шаярхаар от файнах.

Миновав цепочку продрогших детей, я развернулась, вновь окинув их пристальным взором. Они же пялились на меня во все глаза, позабыв про слёзы и сопли. Так и застыли с открытыми ртами, что старые, что малые.

Не знаю, кем я им привиделась, ангелом или демоном, но настолько мой вид был необычен… маленькая, строгая, взрослыми командует, и, что самое удивительное, те её слушаются… Это всех их поразило.

– Да-а, – протянула я, вдоволь налюбовавшись на предложенные мне "сокровища", – И за всё ЭТО ты, Тан, хочешь два золотых? – презрительно скривив рот я вонзила взгляд в торгаша.

Но тот был тоже не лыком шит.

– Как же так, ваша милость, – Эпшир исправно переводил речь прохиндея, – Вот искусный мастер Тайшор, во всей Степи никто лучше него не делает упряжь для тачпанов. Рядом ученик шамана Рашшар, сам без пяти минут шаярхаар. А вот эта прекрасная дева – Лимиралан, да любой воин отдаст свою жизнь за один только взгляд её бездонных карих глаз.

– Даже ты? – усмехнулась я.

– Во мне уж нет той былой страсти, что так присуща молодости.

Э-э-э, дядя, да тебе б стихи писать. Или это ты кого-то из великих цитируешь?

А что я знаю о поэзии мира Аврэд? Только немного об эллиенских балладах. Уровень же знаний об имперском искусстве близок к абсолютному нулю. Даже у Фергюса об этой стороне имперской жизни не удосужилась ни разу спросить. Очередной прокол. Может ли дворянка из хорошей семьи ничего не знать о чужой культуре? Наверное, может, только как на неё будут смотреть в приличном обществе?

Поглощённая своими мыслями, я вполуха слушала то, о чём вещал торговец, машинально качая головой.

А он меж тем на все лады расхваливал достоинства привезённого "товара":

– То, что я, увы, не способен в полной мере насладиться прелестями этой красавицы, никак не умаляет её достоинств. Поэтому цена в пятьдесят серебряных монет за неё и за двух предыдущих мужчин, вполне соответствует качеству товара, так же, как тридцать за этих двух юношей. Ну, а за оставшихся девочек я прошу по десятку с каждой, итого – золотой, – размеренный хорошо поставленный голос прохиндея обволакивал и убаюкивал сознание, – Вот и получается два империала за весь товар.

Последняя фраза подействовала на меня, как ушат холодной воды:

– Че-его-о-о?! За этих задохликов по пятнадцать монет, да я их обоих за десять не возьму! А старик? Ну-ка посмотри мил человек, – обратилась я к пожилому табиру, – сколько пальцев видишь? – я показала три, – один или "руку" (пять)?

Юся, как смогла, перевела.

– "Руку", – эхом откликнулся дед.

Я усмехнулась.

– А будущий шаярхаар, что он там прячет за пазухой? Показать! – последнее слово я выкрикнула по-табирски.

Парень оторопело выдернул свою "клешню". Епическая сила! Это… даже рукой нельзя было назвать… Обе кости ниже локтя были сломаны в нескольких местах и вывернуты винтом. Будто они попали в мясорубку, но эмчеэсники успели выдернуть. В самый последний момент.

– Показывай! – хрипло прокаркала на языке кочевников.

Юноша закатал рукав. Я невольно поморщилась. Смотреть на этот кошмар было неприятно. По спине побежали мурашки, и я невольно передёрнула плечами. Бр-р-р!

Знаком показав бедолаге, что тот может опустить культю, я перешла к следующей "жертве".

– Посмотрим, что у тебя красавица.

– Вы же не будете обнажать её здесь, на морозе?! – задохнулся в притворном испуге роверец.

Комедиант хренов!

– Этого не потребуется! – "утешила" я его, и уже девушке, – Покажи запястья!

Морщась, та приподняла рукава

– Размотай тряпку!

Девица нехотя повиновалась.

– Ну что, Тан, думаю сапоги ей снимать не надо?

Торговец, который к тому времени стал чернее тучи, отрицательно мотнул головой.

– Теперь давай посчитаем. Ты хотел по полсотни серебрушек за больного старика, который нифига не видит, калеку-ученика, что никогда уже не станет шаманом и девицу, которую нужно держать всё время в колодках. Думаю, и спина у неё тоже вся "разрисована". Я не права? Что ты молчишь, Тан?

– И какую же цену вы считаете приемлемой?

– За ребятишек красна цена пятёрка, ну а за остальных – по десятке.

– Нирта, побойтесь Создателя!

– И кто мне об этом говорит, работорговец?!

– В этом занятии нет ничего зазорного!

– И я о том же!

Мы ещё изрядно поприпирались. Кто сказал, что торги тут не уместны?

В общем, к обоюдному согласию… Попробовал бы мне кто-нибудь возразить! Ведь именно тогда я пообещала отрубить руку Фальхрыму, если мои условия не будут приняты:

– Хорошо, Тан, забирай свои "сокровища"! Грузи их обратно в телеги. А ты сам подожди, передашь от меня джехе подарок… Бесплатный!

– Что за подарок? – окликнул меня роверец, когда я уже развернулась, чтобы уйти.

– Рука её сына!

Эпшир и Юся добросовестно перевели. Сзади наступила гробовая тишина. Лишь скрип снега у меня под ногами, да тихое подвывание ветра, что неутомимо гнал по обоим берегам и ледяной глади реки тонкие шлейфы позёмки.